Зарубежное образование высоко ценится среди россиян, но мало кто задумывается о возможных рисках. О том, насколько отличаются системы образования и можно ли получить зарубежное образование, не покидая страны в интервью «Интерфаксу» рассказал директор Института государственной службы и управления (ИГСУ) Президентской академии Игорь Барциц.
— Перед стартом нового учебного года, в СМИ затрагивалась тема зарубежного образования. Согласно одному из опросов, почти треть россиян хотели бы для своих детей заграничного образования. Насколько эта тема действительно злободневна?
— Давайте обратимся к статистике. Лишь 1,5 % россиян отправляют учиться своих детей в университеты за границу (Канада, Нидерланды, Швейцария, Великобритания); в иностранные школы едут 3% российских школьников (Великобритания, США, Канада). Стоимость года пребывания в иностранных университетах или школьных пансионах чрезвычайно вариативна, медианой выступает сумма в $50 тыс. Это весьма условный показатель, ведь надлежит считать не только и не столько стоимость собственно обучения, но и уровень цен на питание, съемное жилье, запросы и привычки ученика.
— Многие разочаровались в отечественном образовании и предъявляют ему зачастую обоснованные претензии. Есть и те, кто остался не удовлетворен образованием европейским. Где учиться?
— На мой взгляд, прежде всего, следует разделять образование школьное и университетское. Это два разных этапа жизни человека и семьи, это разные цели и задачи, это разное восприятие и разные результаты. Каждый вправе сделать собственный выбор. Я лишь хочу поделиться своими мыслями.
Направлять детей в иностранные школы жестоко. В силу целого ряда причин. Обучение на родном языке всегда качественнее, изложение мысли на родном языке всегда ярче. Информацию и смысл можно передать на любом языке, родном или приобретенном, но контексты, подсмыслы, полунамеки и тайные переживания – прерогатива родной речи. Бросать ребенка в иноязычную среду – вызов. И если ему удастся справиться, то он освоит иноязычные смыслы, полунамеки и переживания. Но тогда между русскодумающими родителями, пусть и с весьма «fluent English», и их англо-франко-инако-мыслящими детьми возникнет барьер психологического, ментального, поведенческого свойства. Страшно ли это? Возможно, не очень. Ведь отцы и дети и так далеко не всегда понимают друг друга.
— «Жестоко» – не слишком ли сильное слово? Ведь решение о выборе школы принимается, скорее всего, исходя из интересов ребенка.
— Для ребенка оказаться при живых и здравствующих родителях в интернате – стресс. Особенно в подростковом возрасте. Даже если этот интернат основан в XV веке и на его стенах висят многочисленные портреты выдающихся выпускников.
Стоит ли так жестоко поступать со своими детьми? Каждая семья отвечает на этот вопрос, исходя из своего видения и понимания перспектив. Отправляя ребенка в иностранную школу, необходимо отдавать себе отчет, что он уезжает навсегда, и даже если он будет вынужден вернуться, то ему придется пережить еще один стресс – инкорпорироваться в ставшую для него инородной среду.
— Видимо, делая такой выбор, надо представлять и ради чего он делается, ради чего платятся немалые деньги. Ради качественно иного образования?
— Я считаю, что качество школьного образования вполне соразмерно. И в целом по России, и уж тем более в ведущих образовательных центрах оно, как минимум, не уступает иностранному в самых привлекательных странах школьной миграции. С пониманием, что про захватническую политику Наполеона лучше расскажет французский историк, а война Алой и Белой роз ярче прозвучит в устах его английского коллеги. Но при этом очевидно, что оба заморских историка дадут российскому ребенку весьма превратное представление о Бородинской битве и «Большой игре».
Стоимость обучения в иностранных школах не имеет абсолютно никакого значения. Родители, принимающее такое решение и «за ценой не постоят», и понимают, что при почти бесплатном среднем образовании в России вопрос денег здесь не является критерием выбора. Речь не о деньгах, а о выборе страны для жизни.
- А как обстоит дело с университетами? Ведь вы настаиваете, что высшее образование требует иных подходов.
— В части университетского образования есть что и с чем сравнивать. Стоимость года обучения в ведущих университетах России составляет в среднем 5-8 тысяч одной из двух ведущих резервных валют. А это, прошу заметить, на порядок меньше обозначенной нами в качестве медианной стоимости обучения в различных университетах Европы и Америки. Нередко цена образования в заштатном университете среднего американского запада может ничем не уступать стоимости учебы в университете из «Лиги плюща». Причем следует обращать внимание не только на стоимость и качество обучения, но и на контингент обучающихся.
Еще один вопрос – степень самостоятельности «ребенка». Кто он, первокурсник бакалавриата в свои 17-19 лет? Для себя – взрослый и уже все понимающий человек. Для родителей – конечно же, ребенок. И не в смысле, что они будут детьми до тех пор, пока мы, родители, живы.
В этом возрасте человек еще недостаточно окреп, чтобы выйти из-под родительского контроля, но уже вполне адекватен, чтобы приобщаться к международному образованию.
— То есть вы считаете, что и выпускнику школы рановато отрываться от дома?
- Я считаю, что когда на весах оказываются желание получить европейское образование, с одной стороны, и дороговизна учебы вкупе со сложностями адаптации к иной среде – с другой, оптимальным выбором становится совместная с иностранным университетом программа подготовки бакалавров.
Сформировать линейку программ с иностранными университетами не просто. Это скрупулезный труд гармонизации учебных планов и стандартов, требований и языковой подготовки. Предшествует этому труду узнавание друг друга администрацией и профессурой российских и иностранных университетов-партнеров. Причем степень свободы и открытости российских университетов и профессуры зачастую существенно выше наших европейских коллег. Как минимум, мы значительно меньше отягощены стереотипами. Так, уже после хорошего знакомства с партнерами одного из старейших университетов Европы и Испании я позволил себе шутку. Что, мол, иногда мне кажется, вылетая в Москву, руководители этого испанского университета чуть ли не навсегда прощались со своими семьями в аэропорту Барахас, а их супруги, смахивая слезы, видели в своих мужьях героев, рискнувших жизнями ради межуниверситетского сотрудничества. Шутка не была понята – по заверениям испанских коллег, именно так все и было.
Открытость российских университетов вкупе с героизмом наших иностранных коллег привела к появлению целого ряда новых форматов. Так, под решением о создании Российско-французского университета стоит подпись Эммануэля Макрона в бытность его министром экономики Франции, а первым президентом РФУ была г-жа Фредерик Видаль, ныне министр высшего образования Французской Республики.
— То есть любой абитуриент может подать документы в Российско-Французский университет?
— Не совсем так. Это не отдельно стоящий кампус с вывеской, ректоратом, приемной комиссией и учебной частью. Как написано на сайте РФУ, «это консорциум ведущих российских и французских образовательных организаций, заинтересованных в развитии и институционализации совместных проектов». В РФУ вошли крупные российские университеты (РАНХиГС, ВАВТ, РУДН, НИЯУ МИФИ, Университет ИТМО), которые вместе с французскими партнерами дают возможность российским и французским студентам обучаться на совместных программах с возможностью получения двух (российского и французского) дипломов. В апреле 2019 года по весьма схожей модели был создан Альянс российских и испанских университетов.
Такой формат имеет очевидные преимущества: административные (студент получает и российский диплом, и диплом иностранного университета); содержательные (унификация программ позволяет получить качественное образование, соответствующее требованиям и России, и Европейского Союза); финансовые – это неизмеримо дешевле полномасштабного обучения за рубежом. При этом студент, получая возможность обучаться по международной программе, опыт пребывания в иностранном университете, не теряет контакта со своей страной и своей семьей.
— Но ведь сегодняшнее образование многоуровневое?
— Верно, согласно Болонской конвенции высшее образование делится на уровни. Мы говорим о степени привлекательности обучения за рубежом для студентов бакалавриата и магистратуры.
Упомянутые двусторонние бакалаврские программы – оптимальная основа для продолжения обучения в магистратуре. Здесь выбор еще шире. Это может быть и магистерская программа в иностранном университете, и совместные программы ведущих университетов России с их иностранными партнерами. Если количество бакалаврских программ двух дипломов российских и иностранных университетов можно пересчитать на пальцах, то перечень магистерских программ обширен, накоплен опыт их реализации. Пришло время проводить встречи выпускников таких программ, 28 ноября 2018 года в Париже в Национальном собрании Франции и на площадке университета Sciences Po прошла встреча выпускников двойных российско-французских магистратур МГИМО, приуроченная к 25-летию старта этого сотрудничества.
Есть и форматы для тех, кто заинтересован в иностранном образовании, но не может или не хочет покидать пределы России. Своеобразное разделение труда произошло между НИУ – Высшая школа экономики и Президентской Академией (РАНХиГС) в сотрудничестве с Лондонским университетом (Лондонский университет – не аналог Московского или Санкт-Петербургского университетов. Созданный в 1836 году, это, по сути, холдинг университетов, объединяющий 17 самостоятельных университетов Лондона).
Вышка предлагает абитуриентам программы бакалавриата, например, экономический бакалавриат Международного института экономики и финансов (МИЭФ) и Лондонской школы экономики и политических наук. А РАНХиГС с 2019 года получил право на реализацию программ магистратуры по трем направлениям, среди которых Юриспруденция (Master of Laws) Высшей школы правоведения, Data Science и Supply Chain Management and Global Logistics (трудность перевода очевидна). Студент, обучаясь в российском университете, получает возможность одновременно обучаться по программе Лондонского университета с возможностью сдавать экзамены в специальном центре и получить дипломы сразу двух университетов (российского и британского).
— Каков «вес» этих дипломов? Выпускники совместных программ конкурентоспособны на рынке труда?
— Абсолютно. Самое время обратиться к сотрудникам кадровых служб: если отныне в личном деле вам попадется диплом Лондонского университета, это совсем не означает что податель сего жил в кварталах Челси, Белгравии или, на худой конец, Найтсбридж. Не исключено, что Букингемский дворец он видел только на картинке, но в любом случае он прошел хорошую школу, у него достойный лингва франка современного мира – английский язык и завидное трудолюбие.
Итак, учиться в школе надо дома. Вернее, недалеко от дома. Заинтересованным в международном образовании программу бакалавриата предпочтительнее выбрать в одном из ведущих российских университетов, который дает возможности академической мобильности и имеет программы двух дипломов. Магистратура для таких студентов, современных, знающих языки, сформировавшихся как личности, может быть и даже должна быть интернациональной. В этой модели профессионального роста необходимо найти место и для российской программы, и возможность освоения программ зарубежных университетов. Такой молодой человек лишь приобретет от познания мира, от попадания в иную среду, от встречи с людьми других взглядов и даже ценностей. В этом много плюсов и нет минусов, если только этот молодой человек будет помнить: жениться все-таки лучше дома!
Оригинал статьи
Источник
